Глава 14. Волшебник и принцесса

Если вы будете ехать от Фресно по 41-й федеральной трассе по
направлению к южному проходу в горах Йосемайт, то поначалу вам придется
медленно карабкаться в гору, проезжая через горные равнины, изредка
заставленные огромными, рябыми валунами, где-то через сорок миль вам на
пути попадется городок Коарзголд, и сразу же после него дорога начинает
подниматься уступами вверх, забираясь на самый верх горы Дедвуд. И только
начав спускаться с горы можно увидеть, что дорога "41" переходит в главную
улицу городка Окхарст, с населением менее шести тысяч человек. Тут есть
современный магазин "Raley's"
(все от здоровой пищи до электроодеял). Несколько закусочных с "быстрой
едой", несколько магазинов готовой одежды, два мотеля, офис агентства
недвижимости, со стоящей перед ней и несколько поблекшей статуей из
фибергласа, которая изображает медведя. Спустя милю от Окхарста, дорога
еще в течение тридцати миль продолжает свой подъем в Йосемайт.
Медведь был говорящим. Если вы нажимали на кнопку на его постаменте, то
можно было услышать, как он произносит своим низким и рычащим голосом
приглашение посетить Окхарст, с особым ударением на стоимость земли здесь.
Медведь ничего не говорил о том, как персональные компьютеры изменили
город. Когда-то Окхарст переживал трудные времена, но в 1982 году он мог
похвастаться одной большой и успешной историей, которая здесь произошла. В
городе появилась компания, которая была построена в полном соответствии с
хакерской мечтой. Это стало возможным только благодаря тому, что делал
Стив Возняк и его Apple Computer. Компания, обосновавшаяся в Окхарсте,
покажет всем как хакерство передовых компьютерных программ, будет признано
во многих частях Реального Мира. Теперь, когда хакерамэлектронщикам
удалось дать компьютеру свободу и сделать его персональным, те хакеры,
которые играли в "Космические войны" в МТИ, вряд ли смогли бы себе
представить, что потомки той самой программы для PDP-1 дадут начало новой
индустрии.
Невдалеке от говорящего медведя находилось неприметное двухэтажное
здание, которое изначально строилось под магазины и офисы. За исключением
небольшой комнаты, которую занимал офис адвоката, а также крохотного офиса
местного представительства Pacific Gas and Electric, все остальное здание
занимала компания Sierra On-Line. Ее основным продуктом были программы -
много строк кода, написанного на ассемблере и размещенного на гибких
дисках. Если диски вставлялись в персональные компьютеры типа Apple, то
компьютер превращался в площадку для фантастических игр. Коньком компании
были игры типа "Adventure", подобные той, которую написал Дон Вудс в
Стэндфордской лаборатории ИИ. В Sierra On-line сообразили, что в игру
стоит добавить картинки, и потому счет проданных дисков пошел на десятки
тысяч.
К концу августа 1982 года, в On-Line трудилось около семидесяти
работников. Жизнь менялась настолько быстро, что иногда, в некоторый
конкретный день, было сложно назвать точную цифру. За последний год
компания выросла втрое. Годом раньше, в 1981 году, в ее составе были
только основатели - Кен и Роберта Вильямс, а в 1980-м, когда компания
только начала свою работу, они были соответственно двадцать пятым и
двадцать шестым работниками по счету.
Кен Вильямс сидел в своем кабинете. Под его окном стоял его красный
Porsche 928. Это был еще один день, когда можно было сделать немного
истории и получить удовлетворение от сделанного. Сегодня в кабинете Кена
был относительный порядок: груды бумаг на столе имели в высоту только
несколько дюймов. Софа и несколько кресел, стоящих рядом со столом были
свободны от журналов и флоппи-дисков. На стене висела литография,
напоминавшая "Мыслителя" Родена: но вместо благородного человека,
застывшего в размышлениях, на ней было изображение робота, раздумывавшего
над Apple, раскрашенным в радужные цвета.
В то время Кен Вильямс был типичным неряхой. Он был мужчиной плотного
телосложения, с большим животом, одутловатыми чертами лица с дружественным
взглядом голубых глаз. На его красной майке и джинсах красовалось по дыре.
Его русые волосы нечесаным ковром спускались до плеч. Он сидел в своем
высоком, коричневом кресле начальника как пост- контркультурный король
Коль. Своим приятным для слуха калифорнийским выговором, с четко
соблюдаемыми паузами в предложении, которые задумчиво соскакивали с
кончика его языка, он рассказывал о своей жизни репортеру. Разговор шел о
большом росте его компании. Он не преминул поделиться удовольствием
оттого, что компьютеры, благодаря программному обеспечению, которое
создает его компания, несут благую весть по всему миру, а теперь он
рассуждал по поводу изменений, которые начали у них происходить, так как
его компания увеличилась в размерах и стала действительно большой.
Гораздо больше, чем просто работающая группка хакеров, затерянная
посреди гор. Теперь Кен был в пределах досягаемости силы Реального Мира.
"То, что мы делаем каждый день, повергает меня в смятение", - говорил
он. Он также говорил о том, что они в конечном итоге станут открытым
акционерным обществом. Такое было типично. В 1982 году, об этом говорили
многие из людей, владельцев компаний, родившихся во время революции,
начатой хакерами-электронщиками. Компьютеры становились драгоценным камнем
экономики, потому что это была единственная область промышленности,
которая росла во время общего спада. Все больше людей знакомилось с магией
вычислительной техники, поначалу сверкавшей слабой искрой лишь у провидцев
Практического Императива в "пакетных монастырях", в той силе, с которой
умели обращаться хакеры на PDP-1, в силе доступа к информации, которую
демонстрировал Эд Робертс, и которую по своему использовал Ли
Фельзенштейн. Но в результате, компании типа Sierra On-Line, начавшие с
минимумом средств, не имели достаточного капитала, чтобы задумываться над
выпуском своих акций в свободное обращение. То, что говорил Кен Вильямс,
напоминало речи тех, кто несколько лет назад, точно таким же бесстрастным
и уверенным тоном увещевал окружающих, что когда-нибудь, все их труды
будут вознаграждены. С их точки зрения, это было также неминуемо как
божественное благословение или неотвратимый оргазм. Превращение в
публичную акционерную компанию - это было вашим заслуженным правом, по
крайней мере, если вам удалось за два года превратиться из амбициозного
программиста во владельца компании, которая имеет годовой оборот в
$10,000,000 долларов.
Для компании Кена Вильямса это было переломное время. Это было
непростое время для индустрии компьютерных игр и для всей Америки.
Какие-то тайные силы объединились и усадили Кена Вильямса, бывшего
хакера (с его слов), за водительское сидение, того, что было по размерам
больше чем просто Porsche 928.
Кен Вильямс вышел из своего офиса и прошел в большую комнату с
распашными дверями, которая была на нижнем этаже того же самого здания. В
комнате находилось два ряда "кубиклов" (разгороженных перегородками
персональных рабочих мест - пр.перев.), сама комната представляло собой
оштукатуренное помещение с непритязательным половым покрытием, которое
бывает на промышленных предприятиях. В каждом кубикле стоял компьютер и
монитор. Это был офис, в котором работали программисты, и, здесь же, его
дожидался молодой хакер, пришедший показать ему игру, которую он сам
написал. Хакер имел несколько нахальный вид: он был невысокого роста, с
бравирующей улыбкой на самоуверенном курносом лице. Его грудная клетка,
под полинялой синей футболкой, выдавалась вперед, как у бентамского
петуха. Он приехал сюда утром из Лос-Анджелеса, и поездка по горам была
для него столь напряженной, что он вполне мог слить в бак излишки
адреналина.
До прихода Кена он установил игру на компьютер. На мониторе появилось
изображение прототипа игры, называвшейся "Wall Wars", которую он писал в
течение последних пяти месяцев интенсивными бросками с полуночи до восьми
часов утра. Он работал в своей маленькой комнате, под музыку группы
"Haircut 100", которую изрыгал его магнитофон. "Wall Wars" представляла
собой поток цветных брусков, похожих на кирпичи, из которых формировалась
подвижная стена в середине экрана. Вверху и внизу экрана находились два
одинаковых робота. Игрок управлял одним из роботов, стрелял в стену и
выбивал из нее достаточное количество кирпичей для того, чтобы создать
движущуюся дыру и уничтожить второго робота, в то время как противник
занимался аналогичной задачей, только у него в качестве жертвы
использовался игрок.
Хакер дал себе обещание, что если Кен Вильямс купит идею его игры, он
уволится из компании Mattel и станет независимым программистом, пытаясь
попасть в ряды элиты, которую уже сейчас называли суперзвездами
программного обеспечения. Эти люди стали апогеем третьего поколения
хакеров, которые начали самостоятельно изучать искусство программирования
на небольших компьютерах. Они никогда не тянули себя за шнурки при помощи
различного рода объединений в группы. Они мечтали не только о радикальных
и окончательных хаках, но также о славе и чеках на большие суммы.
Кен Вильямс вошел своей легкой походкой в комнату и облокотился о край
перегородки. Юный хакер, старательно скрывая свое волнение, начал что-то
рассказывать ему про свою игру, но было похоже, что Кен его не слушает.
"И на этот момент это все что есть?", - спросил Кен.
Хакер кивнул и начал объяснять, как играть в игру. Кен прервал его.
"Сколько тебе понадобиться времени, чтобы закончить?"
"Я собираюсь уволиться с моей работы", - сказал хакер, - "Тогда я
закончу примерно за месяц".
"Значит надо иметь в виду два месяца", - сказал Кен, - "Программисты
всегда лгут". Он развернулся и пошел к выходу, бросив на прощание:
"Зайди в мой кабинет, и мы подпишем контракт".
Это было похоже на то, как умудренный опытом голливудский продюсер
одобрительно кивает в адрес, внимающей всем своим существом, старлетки -
молодой, но подающей надежды кинозвезды. Эта сцена была показательна для
существенных изменений в том, как люди теперь воспринимали компьютеры, как
они их использовали в настоящий момент и работали с ними. История хакеров
МТИ и Клуба Самодельщиков дошла до нового этапа: Sierra On-line и молодые
звезды программирования.
Хакерская Этика, наконец, столкнулась с рынком.


* * *


Кен Вильямс никогда не был чистым хакером. Он никогда не поднимал знамя
гордыни, и его никогда не посещали идеи аристократичности компьютерного
искусства. Он случайно столкнулся с работой на вычислительной технике, и
также случайно у него развилось хорошее отношение к машинам: был момент,
когда он совсем не чувствовал себя их хозяином и тем более не мог
предполагать как компьютер сумеет изменить мир.
Поначалу компьютеры показались ему абсолютно непонятными. Он встретился
с ними впервые в Калифорния Политекник, в кампусе Помона, который он
посещал потому что, во- первых, он обходился ему двадцать пять долларов в
квартал вместе с учебниками, а во-вторых, ему было еще только шестнадцать
лет, а школа находилась близко от его дома. В качестве основной дисциплины
он выбрал физику, а вот с некоторыми предметами у него не заладилось. Хотя
Кен легко осваивал большинство из них и показывал неплохие результаты,
такие вещи как тригонометрия и разные исчисления, давались ему не так
легко как все остальное. А теперь появился еще и курс по компьютерам, в
котором обучали программированию на ФОРТРАНе.
Компьютеры поначалу испугали Кена, и у него выработалось странное к ним
отношение. У него вообще был ряд не совсем обычных привычек. Он всегда
настаивал делать все в школе, отказываясь выполнять домашние задания в
старших классах. Он читал запоем, начиная от "Hardy Boys", до истории
Гарольда Роббинса - нищего, который стал богачом. Со временем, она стала
его любимым жанром, потому что Кен думал, что он сам является неудачником.
Его отец ремонтировал телевизоры в компании Sears. Это был суровый
человек, он переехал в Калифорнию из Камберланд Каунти в Кентукки, и его
товарищи по работе дали ему прозвище "Деревня" (Country). В Помоне им
довелось жить в изрядной тесноте, а временами Кену приходилось спать в
одной постели с двумя братьями. Он старательно избегал потасовок. Позже он
с улыбкой признавал, что был трусом: "Я не мог дать сдачи", - объяснял он
как-то раз. Часто встречающаяся среди его сверстников традиция
доминирования и грубости к окружающим была ему несвойственна.
Но когда он начал читать большие мелодраматические романы, то ему очень
понравились перипетии сюжета. Ему нравилось, когда какой-нибудь бедный
парень, зарабатывал состояние, чем покорял всех девчонок. Было похоже, что
его сильно очаровывала жизнь Джонаса Корда, молодого и беспечного
персонажа типа Говарда Хьюза из The Carpetbaggers который сумел хорошо
распорядиться полученным им наследством, и превратить его в авиационную
компанию и империю по изготовлению фильмов. "Это было то, что я считал для
себя ролевой моделью", - говорил позднее Кен. Возможно, что именно под
влиянием амбиций Джонаса Корда, Кен стал более активен в старших классах -
он начал играть в ансамбле, познакомился с девушкой, выучился играть в
игру хороших оценок, а также начал зарабатывать деньги. (Он потом
хвастался, что выиграл большое количество соревнований, будучи разносчиком
газет, и его имя было в списке лучших контролеров билетов в Диснейленде).
Склонность Кена к собственной недооценке и собственной независимости
внешне скрывали сильные стремления, которые проявлялись даже тогда, когда
он был приперт в угол посредственным компьютером CDC во время преподавания
его группе курса ФОРТРАНА.
Несколько недель он боролся, скрываясь среди своих товарищей. Он
поставил себе задачу: прошмыгнуть через этот лабиринт, придерживаясь одной
из стен, как маленькая мышь. (Это было связано с названием одной из
программ, старинной игры "Мышь в Лабиринте" еще на TX-0, где маленькая
мышь пыталась найти бокалы с мартини.). Из трехмесячного курса прошло уже
два месяца, а у Кена все еще ничего не получалось. Он продолжал
заниматься, и в один прекрасный день, к нему пришло прозрение. Он понял,
что компьютер на самом деле никакой не умный. Это просто тупое создание,
которое выполняет приказы, в которых надо точно объяснить ему, что и в
каком порядке следует делать. Им вполне можно управлять, и над ним можно
стать Богом.


Сила,сила,сила! Здесь, в этом мире, который как игрушка лежит передо
мной. Здесь я держу дирижерскую палочку, словно член в своих руках, и нет
никого, кто может сказать мне "нет".
Джонас Корд, из The Carpetbaggers Гарольда Роббинса


Мышь сумела проскочить через лабиринт. Кен Вильямс завершил этот курс.
В его голове словно зажегся свет, и в его группе каждый мог видеть, с
какой легкостью он пишет код. Кен Вильямс научился обращаться с Тупым
Созданием.
Для Кена, в этот момент, был более важным его роман с девушкой по имени
Роберта Хейер. Он познакомился с ней еще в старшем классе, когда она
встречалась с его другом. Совершенно неожиданно для себя самого, Кен
однажды позвонил ей, немного волнуясь, представился, и пригласил ее
сходить куда-нибудь. Роберта, скромная и застенчивая девушка, говорила,
что поначалу Кен ее совсем не впечатлил. "Он был умным, но вел себя глупо.
Он стеснялся, и чтобы скомпенсировать это, он позволял себе лишнее и
иногда вел себя слишком агрессивно. Он носил сигареты в своем кармане,
хотя и не курил. После нашей первой недели знакомства, он попросил меня
быть его постоянной подругой".
Роберта все еще встречалась с тем самым парнем, и Кен попытался
принудить ее сделать выбор. Роберте надо было все хорошо взвесить, стоит
ли ей связываться с этим ненадежным и назойливым парнем, но однажды натура
Кена открылась для нее. "Он разговаривал о физике", - вспоминала Роберта,
- "и я поняла, что он был незаурядным юношей.
Все другие мои друзья, с которыми я встречалась до того, выглядели
бледно на его фоне. Кроме того, Кен говорил о повседневных вещах и об
ответственности". Она прекратила встречаться с другим парнем, и почти
сразу же Кен начал подталкивать ее к постоянным обязательствам. "Я не хочу
быть больше один", - говорил он ей.
Роберта поговорила об этом со своей матерью. "Он собирается идти
дальше", - сказала она, "Для того чтобы сделать это на самом деле.
Что бы стать чем-то".
В конце концов, Кен однажды сказал ей: "Мы женимся и точка!". Она не
сопротивлялась. Ей было девятнадцать, ему - на год младше.
Год спустя Роберта забеременела, Кен скатился на "D", и начал
беспокоиться о том, как ему поддерживать семью. Из объявлений о найме, он
понял, что работы в компьютерном программировании куда как больше чем в
физике, и он решил для себя, чем он будет заниматься.
Он собрался делать карьеру в электронной обработке данных, как об этом
говорилось на обложке одного журнала. Отец Роберты выступил дольщиком в
студенческом займе на $1,500 в оплату за обучение в заведении, которое
называлась Институт компании Control Data.
Мир, в который попал Кен, не имел ничего общего со святой непорочностью
лаборатории ИИ в МТИ. Его будущие коллеги в отрасли деловых вычислений,
были слабо обуреваемы Практическим Императивом, тем самым, что двигала
массой людей занимавшихся своими "Альтаирами"
и хакерством железа. В самом начале 70-х годов, сфера деловых
вычислений, в которую угодил Кен, считалась в Америке самой странной. То
чем занимались эти кроткие белые моли, было несерьезной работой. На этих
Неповоротливых Гигантах с их перфокартами и жужжащими колесами, они
занимались такими вещами, о которых никто не имел ни малейшего
представления. С точки зрения непосвященных не было никакой разницы между
тунеядцами, которые пробивали карты и стучали по клавиатурам, и опытными
технарями, которое программировали машины для размещения содержимого карт
в правильных местах. Они все носили белые рубашки и толстенные очки, как
из донышек от бутылок с "Кока-колой". Белые моли в компьютерных залах -
существа распутного века.
Если бы у Кена и Роберты был широкий круг друзей, то они могли бы
противостоять этому стереотипу, которому Кен никак не соответствовал. Но
Кен и Роберта не собирались пускать здесь корни или обзаводиться близкими
друзьями. Как программист, Кен был скорее Джонасом Кордом, чем Ричардом
Гринблаттом или Ли Фельзенштейном.
Потом, он с юмором говорил: "Я думаю, что жадность может
охарактеризовать меня лучше, чем что-нибудь еще. Я всегда хотел иметь
больше".
Кен Вильямс при выпуске из Control Data Institute не был гениальным
программистом, но он был хорошо готов к выполнению любой работы, которую
бы от него потребовали. И даже больше. Много работы, как только возможно,
которая помогла бы ему идти настолько далеко, насколько он мог. А затем
взяться за другую работу, которая требовала от него еще больших усилий,
вне зависимости от того, была у него для этого нужная квалификация или
нет. И вместо того чтобы полностью уволиться от своего предыдущего
работодателя, Кен пытался продолжать с ним работать, но уже в качестве
консультанта.
Он говорил, что знает языки программирования и операционные системы,
хотя не имел о них ни малейшего представления, всего лишь прочитав книгу о
предмете за несколько часов до интервью. И он умудрялся добиваться места,
вешая лапшу на уши.
"Нам нужны специалисты, которые программируют на BAL", - могли сказать
ему, упоминая какой-то таинственный язык программирования, а он мог
саркастически рассмеяться:
"BAL? Да я программирую на BAL последние три года!"
Затем он немедленно бежал за книгами, потому что он никогда раньше не
слышал ни о каком BALe. Но к тому времени когда начиналась реальная
работа, он уже доставал всю нужную документацию, обычно представленную в
виде тонких, отпечатанных на дешевой бумаге и плохо переплетенных книг,
которая была фальшивым доказательством его опыта с BAL, или, по крайней
мере, он выигрывал время, до тех пор пока он не добирался до машины и не
выяснял что из себя представляет этот BAL.
Вне зависимости от того, где он работал, а поработать ему удалось в
несчетном количестве никому неизвестных компаний в большой долине около
Лос-Анджелеса, он нигде не встречал людей, которые были достойны хотя бы
капли его уважения. Он смотрел на людей, которые многие годы писали на
компьютере программы, и говорил: "Дайте мне книгу, и через два часа я буду
делать то же самое, что они делают".
И чтобы доказать это, он продирался через стопу мануалов, в течение
нескольких дней усваивал материал по четырнадцать часов в день с перерывом
только лишь на сон. И, по истечении этого срока, он начинал выглядеть, по
крайней мере, как один из лучших программистов.
Он мог прийти в интенсивно кондиционируемые компьютерные залы в самые
поздние ночные часы, для того чтобы найти в своей программе ошибку, или
восстановить компьютер с резервной копии, в случае если одна из его
программ затыкалась и система с миллионами расчетов разваливалась так, что
обычному персоналу нечего было надеяться, чтобы оживить машину. Кен был
уверен, в том, что глупость его коллег была ограничена лишь удивительной
податливостью Тупой Бестии - существа, которое он чувствовал, и которое
дружески относилось к его искусству программирования. Он упорно работал
над проблемой в течение трех дней, часто забывая перекусить, до тех пор,
пока Тупое Создание не начинало работать снова. Кен Вильямс, герой дня,
укротитель Тупого Создания, мог идти домой, вздремнуть денек другой, затем
вернуться на работу, готовым к очередному марафону. Служащие это видели и
относились к нему с большим уважением.
Кен поднимался с умопомрачительной скоростью, Роберта это понимала по
тому, как они переезжали в Лос-Анджелесе с места на место. За прошедшие
десять лет они умудрились сделать это около двенадцати раз, всегда
удостоверяясь в том, что они продали свой дом с выгодой.
У них не было времени, чтобы завести друзей. Они чувствовали себя
одинокими и не в своей тарелке. Они были как семья "белых воротничков",
живущая по соседству с семьями из "синих воротничков".
Единственным утешением были деньги. "Будет ли это хорошо, заработать
еще двести долларов в неделю?", - могла бы спросить Роберта, после чего
Кен мог наняться на еще одну работу, или заняться дополнительным
консалтингом±. Но до этого момента, когда Кен только что устроился на
новую работу, он и Роберта могли сидеть в крошечной гостиной их дома и
спрашивать друг друга: "Будет ли это хорошо - заработать на двести
долларов в неделю больше?". Это давление жизни никогда не останавливалось,
особенно, после того как Кену Вильямсу начали в голову приходить пустые
мечты о фантастических суммах денег. Денег, достаточных чтобы ничего не
делать оставшуюся часть жизни, и так чтобы их хватило не только им, но и
их детям. (В тот момент Роберта была беременна вторым сыном, которого они
решили назвать Крис). "Будет ли это хорошо", размышлял он, "уйти в
тридцать"?
Но потом кое-что поменялось. Изменилось его отношение к Тупому
Созданию. Если у Кена было время, то он часто отодвигал в сторону часть,
напечатанных плотным шрифтом и плохо переплетенных руководств и
справочников, пытаясь понять, что же в действительности движет такими
большими машинами как Burrough, IBM или Control Data. И по мере того как
он узнавал больше о своей профессии, он начинал все больше ее уважать. Он
стал лучше видеть, как в ней можно было добиться мастерства. Здесь были
определенные уровни компетенции, находившиеся за гранью того, что Вильямс
считал ранее достижимым.
По-прежнему существовал своего рода программистский пантеон - в
некотором роде братство, как и в старые добрые времена.
Кен ощутил этот вкус, вкус более экзотичных мест, когда он быстро
поговорил по поводу своей работы в качестве системного программиста в
Bekins Moving and Storage. Bekins в последствии перешел с компьютера фирмы
Burroughs на больший и немногим более интерактивный компьютер фирмы IBM.
Кен нагло приписал себе в карьерную историю должность "специалист по
компьютерам IBM", благодаря чему и был принят на работу.
В Bekins, Кен Вильямс оказался связан с чистым программированием. В его
задачу входила инсталляция на IBM высокопроизводительной
телекоммуникационной системы, которая позволяла восьми или девяти сотням
пользователей из отделений по всей стране работать вместе, из-за этого же
в ней существовали проблемы и сложности, которые ему ранее не встречались.
Если он не был сильно занят, то он экспериментировал с тремя или четырьмя
языками, удивляясь тем способам, которые требовалось держать в голове для
каждого языка.
Внутри компьютера находился целый мир± способ мышления. И может быть
впервые, Кен Вильямс был занят процессом собственно вычислений, чем целью,
которая должна была быть достигнута при выполнении работы.
Другими словами, он был занят хакерством.
Как следствие постоянно поддерживаемого интереса, Кен оставался в
Bekins гораздо дольше, чем у других своих нанимателей - полтора года. Это
время было проведено с хорошей пользой, его следующая работа предоставляла
ему еще большие возможности, а за это время у него появились контакты и
идеи, которые вскоре позволят ему вести себя так, как будто это было в его
самых невероятных фантазиях.


* * *


Компания, в которую он попал, называлась Informatics. Она была одной из
большого количества фирм, которые появились в середине 60-х для того чтобы
извлечь преимущества разрыва в области программного обеспечения для
сверхбольших машин. Все большее количество компаний и правительственных
агентств получали компьютеры, и почти ничего из программного обеспечения,
которое шло вместе с продукцией, неповоротливых как бегемоты, компьютерных
компаний не справлялось с теми задачами, для которых эти компьютеры
предназначались. Поэтому каждой компании приходилось нанимать собственный
штат программистов или полагаться на услуги дорогостоящих консультантов,
которые неизменно исчезали, как только система рушилась и к ценным данным
"приходили русские" (была такая страшилка времен холодной войны "русские
идут!" для западных обывателей, и если бы они тогда пришли, то это был бы
полный абзац - пр.перев.). Чтобы разгрести это дерьмо, приходила еще одна
команда программистов или консультантов, и все повторялось снова: опять
начинался новый проект и новая команда начинала снова изобретать колесо.
Informatics, и компании ей подобные, организовывались для продажи
программного обеспечения, которое сделало бы Неповоротливых Гигантов более
пригодными для работы. Идея заключалась в том, чтобы изобрести колесо один
раз и навсегда. Потом взять на это патент, и продавать, продавать,
продавать± Программисты компании потратили много сил на создание системы
на ассемблере, которая позволяла бы программистам пишущих на языках
низкого уровня, а в некоторых случаях и непрограммистам выполнять простые
компьютерные задачи. По большей части, эти коммерческие системы делали
почти то же самое что клерки или сотрудники филиалов заказчика на бумаге,
которые пробивали на перфокартах и вводили в систему информацию, а на ее
основе модифицировался какой-то определенный, уже существующий, файл.
Informatics получила известность благодаря законченной системе под
названием Mark 4. В 70-х годах это был самый продаваемый продукт для
мэйнфреймов, а его продажи иногда приносили до ста миллионов долларов
дохода в год.
В конце семидесятых годов, одним из менеджеров, которые отвечали в
Informatics за новые продукты, был Дик Сандерланд, бывший программист на
ФОРТРАНе, который карабкался по корпоративной карьерной лестнице, после
неудачной попытки окончания юридической школы. Но вместо закона,
Сандерланд обнаружил в себе влечение к яркой и чистой концепции
менеджмента. Быть лидером в группе людей, мобильным строителем
компетентной, хорошо сплоченной команды работников, убедительным толкачом
идей и конструктивным управленцем± вот то, к чему стремился Дик Сандерланд.
Маленький, с неестественно бледным лицом, мешковатыми веками над
глазами и медленной речью, Сандерланд считал, что он рожден быть
менеджером. Его всегда интересовала реклама, продажи и продвижение
товаров. Его привлекала психология. И его приводила в восхищение идея
правильного подбора людей для дальнейшей совместной работы, так, чтобы их
совместные усилия существенно превышали ничтожно маленькую сумму их
индивидуальных усилий.
Дик пытался это сделать в Informatics, в которой была новая команда по
разработке продуктов. В его штате уже был один гениальный волшебник,
худощавый и тихий человек, которому было за сорок, по имени Джей Салливан.
Джей был бывшим джазовым пианистом. Он пришел в Informatics с заурядной
обычной должности из своего родного города Чикаго. Позднее он объяснил,
почему он это сделал: "Системное обеспечение в Informatics было более
интересной вещью. Вам не надо было беспокоиться о таких земных вещах как
приложения или зарплатные ведомости. Для меня это было реальным
программированием; если вы занимались этим, то вы делали гораздо больше
программирования в его изначальном смысле. Настоящие приемы
программирования являются более важной вещью, чем специфика работы в
некоторое конкретное время".
Другими словами, здесь он мог заниматься хакерством.
В своих занятиях программированием, Салливан работал как отпускник,
аккуратно планировавший свое путешествие, внимательно изучавший
малозаметные свойства местного пейзажа, и прокладывавший свой путь с
великой тщательностью. Он был достаточно любопытен, чтобы сбиваться с
намеченного им пути, и если того требовали обстоятельства, то он уходил в
сторону и получал наслаждение из внимательного исследования того, что
находилось за ответвлением от его маршрута, не забывая о достижении своей
цели, если окольный путь оказывался успешным.
Как и многих других хакеров, погружение Салливана в программирование
заставляло его расплачиваться некоторыми общественными функциями.
Салливан потом говорил: "При помощи компьютеров вы можете создать свою
собственную вселенную, с которой можно делать все, что вам нравиться. Вам
совсем не нужно контактировать с людьми". Будучи мастером в своей работе,
Салливан имел яростную программистскую натуру, благодаря которой он
блистательно обходился с компьютерами, не уделяя большого внимания
прелестям человеческих отношений. Он периодически обижал Дика, не совсем
вежливо отзываясь о его роде занятий. Он творил изумительные вещи с
операционной системой, но, к сожалению, часто видел, как его новые идеи
гибнут, потому что он не занимался политикой, то есть тем, чему следовало
уделять должное внимание при работе в большой компании. Дик Сазерланд
принуждал себя быть терпеливым к Салливану, и у них постепенно сумели
сложиться отношения по типу "изобретатель-продавец", благодаря которым им
удалось внедрить два улучшения для Mark 4, принесших хороший доход.
Дику были еще нужны талантливые программисты и он связался с
рекрутерами (агентам по найму кадров - пр.перев.). Им дали понять, что он
собирается искать самые сливки, лучших из лучших и никак не меньше. Один
из рекрутеров упомянул про Кена: "Этот парень гениален".
Сандерланд позвонил Кену и пригласил его на интервью, также он
пригласил туда истинного гения - Джея Салливана, для того чтобы тот
проверил чего стоит Кен Вильямс. Дик никогда раньше не видел, чтобы
кто-нибудь мог противостоять Салливану, и потому ему было любопытно, что
же получиться из этого интервью.
Дик и Джей разговаривали о задаче реализации нового, дружественного к
пользователю языка над которым работали в Informatics, когда к
назначенному времени появился Кен. Он был в шлепанцах и спортивной майке,
которая висела на нем так, что в ней с трудом можно было признать обычную
майку. Разговор, который вели Дик и Джей, в основном, касался технических
вопросов и вертелся вокруг того, как создать такой язык, который бы
понимался непрограммистом (как и английский язык), но в котором не было бы
никаких двусмысленных понятий или сокращений.
Внезапно Салливан повернулся к Кену и спросил: "Что ты думаешь о слове
'любой'"?
Без всяких колебаний, Кен вежливо сказал, что это конечно очень ценное
слово, но, тем не менее, оно весьма двусмысленное± а затем начал без
всякой подготовки высказывать идеи поводу того как можно было бы
обращаться с таким словом.
Дику казалось, что он является свидетелем классического противостояния
нахального парня из Помоны против всеми уважаемого худощавого мэтра из
Чикаго. Кен производил хорошее впечталение, и был ясно, что он разбирается
в компьютерах, но Дик уже неоднократно "ставил свои деньги" на Джея и Джей
его ни разу не подводил. После того как Кен остановился, Джей методично и
не повышая голоса, "порезал Кена на ломти бритвой", - как потом вспоминал
Дик, перечисляя ошибки и неполноту высказанных Кеном идей. Но для Дика и
даже для Джея был удивительным тот факт, что этот выкидыш высшей школы,
вообще может думать на эту тему. И более того, поток критики Джея в его
адрес, похоже, не оказал на него никакого влияния - Кен начал отвечать.
Дик наблюдал за тем, как двое беседовавших уяснили идеи высказанные друг
другом и начали превращать их в более стройную и чистую концепцию. Это
была синергетика двух программистов - заветная мечта любого менеджера. Дик
принял решение нанять Кена Вильямса на работу.
Дик передал Кена под патронаж Салливана, и теперь они вдвоем могли
часами трепаться по поводу своих программистских заморочек. Для Кена это
было равносильно получению образования: он изучал психологию
вычислительной индустрии с такой стороны, с которой он никогда раньше не
сталкивался. С другой стороны в этой работе был момент, который ему совсем
не нравился - наличие босса. Кен в этом смысле был типичным
антибюрократическим хакером. Он постепенно разочаровался в Дике - он не
переносил его планы, расписания времени и прочую зацикленность на
менеджерских деталях - препятствие для свободного потока информации.
Кен и Джей говорили о скользких местах определенных аспектов языка
программирования, в частности о попытке понять смысл из контекста
выражения "Список по клиентам". Означает ли это "Сортировать по клиентам",
или возможно "Список всех клиентов"? Или может быть "Вывести список ЛЮБЫХ
клиентов"? (опять это слово). Компьютер надо было запрограммировать так,
чтобы он не запутался в этих интерпретациях. По крайней мере, компьютер
должен спрашивать у пользователей подтверждение того или иного значения.
Все это требовало от языка существенной гибкости и элегантности, и хотя
Кен и его новый гуру Джей не говорили этого вслух, задача подобная этой
немного выходила за рамки технологической проблемы и относилась в основном
к лингвистике. А после того как вы по пояс увязали в дискуссии о значениях
слова 'любой', то оставался очень небольшой шаг до начала философских
размышлений по поводу смысла жизни.
Где-то посередине одного из этих диалогов мог прийти Дик, желавший
посмотреть, как его подчиненные понимают друг друга. Кен позднее
вспоминал: "Мы пытались объяснить ему все на максимально простом языке
так, что понял бы даже двухлетний ребенок. Мы спрашивали его мнение, Дик
охотно им делился, после чего мы выставляли его из комнаты. Дик никогда не
понимал того, о чем мы разговариваем. Было понятно, что он не играет в
этой лиге".
В то время Кен мог вполне считать, что он превосходит Дика, но спустя
много лет он будет вынужден признать, что Дик был достаточно умен, чтобы
распознать его талант. Кен понимал, что он был лишь одной крохотной и
слабой частицей из суперпотока программистов, которые делали для
Informatics удивительные вещи. Иногда Кен понимал, что Дик должно быть был
счастлив, сумев по воле случая и своей собственной собрать пятерых из
самых результативных программистов в свою команду. Был ли он или нет
лучшим менеджером в мире, было вопросом, но, по меньшей мере, он прекрасно
умел оценивать творческий потенциал человека.
Кен, который всегда хотел иметь больше денег, начал работать по
совместительству. Сандерланд оставлял без удовлетворения его постоянные
просьбы о подъеме зарплаты, а когда Кен сказал ему что он и сам был бы не
против возглавить группу программистов, Дик, слегка удивленный нахальством
этого талантливого, но очень уж самоуверенного молодого человека, быстро и
коротко прекратил разговор: "У тебя нет таланта, чтобы управлять людьми".
Кен Вильямс никогда этого не забудет. Кен обычно приходил домой и начинал
жаловаться Роберте на своего начальника, какой он строгий, как он не
понимает людей и их проблемы, но он был не столько недоволен своим боссом,
сколько хотел больше денег - на более просторный дом, на более быструю
машину, городское радио (CB), мотоцикл, ванную с горячей водой, всякие
электронные штуковины, которые позволили бы ему удвоить, а то и утроить
эффективность работы, позволяя переходить в фазу продолжительного
бодрствования. В конце концов, работы за пределами компании стало больше,
чем внутри, и, в 1979 году, он уволился из Informatics и стал независимым
консультантом.
Поначалу он разработал схему возврата части налогов для таких больших
компаний как General Motors и Shell, затем была работа с Warner Brothers,
программирование системы для компании звукозаписи, которая позволяла более
точно учитывать выплаты артистам. Потом была учетная система, которую он
создал для Security Pacific Banks, что-то связанное с уплатой налогов за
границей. Кен стал финансовым гуру; тридцать тысяч долларов годового
дохода, которые он зарабатывал, выглядели только началом, и Кен продолжал
идти вперед.
Он и Роберта дали немного воли своим фантазиям. В один из поздних
вечеров когда Кен не был занят консалтингом, они вдвоем сидели в горячей
ванне и разговаривали о том, что неплохо было бы уехать из пригородной
части Сими Уоллей, которая стала для них как капкан, и переехать жить
куда-нибудь в лес. Там они могли бы кататься на водных лыжах или на горных
лыжах с горы± Просто куда-нибудь уехать.
Конечно, в сутках было не так много часов, чтобы можно было бы
заработать денег, для того чтобы провернуть эту затею, вне зависимости от
того, у какого количества компаний Кен поставил бы свою программу для
учета налогов. Так что фантазия оставалась всего лишь фантазией.
Фантазией, до тех пор, пока младшему брату Кена - Ларри, не попал в
руки компьютер Apple.
Однажды Ларри принес его в офис Кена. Для Кена, который работал в свое
время с телекоммуникационными сетями, обслуживающими по две тысячи человек
одновременно, изобретавшего компьютерные языки вместе с такими гениями
программирования как Джей Салливан, идея этого компьютера с прилизанными
углами корпуса бежевого цвета, выглядела смехотворной: "По сравнению с
компьютерами, которые я использовал, это была игрушка", - говорил он, -
"Кусок мусора, первобытная машина".
С другой стороны у Apple было то, что не в состоянии были предоставить
Неповоротливые Гиганты. Все то время, пока он работал на Informatics,
компьютеры были пакетными, грузившие пачками ужасные перфокарты. Apple, по
крайней мере, был интерактивной машиной. А если вы начинали знакомиться с
ним поближе, то обнаруживалось, что он является достаточно мощной машиной,
особенно в сравнении с большими машинами, которые были в ходу менее чем
десять лет назад (По оценке Марвина Минского, профессора из МТИ, Apple II
имел мощность сравнимую с PDP-1). Скорость его работы была сравнима с
большими машинами, потому что на большом мэйнфрейме с разделением времени,
каждой программе приходилось воевать за время процессора, с еще восемью
программами других пользователей, который пытался обработать код каждой
программы по очереди. Внутри Тупого Создания грелся кремний, во время ее
попыток вручить по наносекунде каждому пользователю. Вы же не делили ваш
Apple ни с кем. В ночной тьме, он спокойно стоял дома, ожидая вас и только
вас. Кен Вильямс решил, что ему надо купить один такой для себя.
В Январе 1980 года, он наскреб "последние центы, которые у меня были",
как он потом говорил и купил Apple II. У него заняло некоторое время,
чтобы осознать, что эта машина представляет большой интерес. Кен понял
также, что внутри самой компании Apple все служащие были такие же, как и
он, либо технари, либо инженеры.
Казалось логичным, если бы эти люди хотели, чтобы на их машине работал
действительно мощный компьютерный язык. Никто еще не написал для Apple
ФОРТРАН. Вряд ли кто-нибудь вообще занимался на нем чем-нибудь
конструктивным в то время, но Кен думал также как хакеры, которые не были
в состоянии представить ничего лучшего в качестве цели, для которой можно
было бы использовать компьютер. Тот же самый Синдром Инструментов для
разработки других инструментов. (Первый проект Ричарда Гринблатта на PDP-1
был именно написанием реализации ФОРТРАНа, причем по той же самой
причине). В этот момент Кен был еще не в состоянии понять, что Apple и
другие небольшие компьютеры открыли целое направление развлечений для
других, таких же хакеров, которые занимались хакерством между делом, среди
всего остального.
Ирония судьбы заключалась в том, что хотя Кен планировал написать для
Apple ФОРТРАН, более значительная революция в вычислительной технике
произошла прямо здесь, в его доме.


* * *


Всю свою жизнь Роберта Вильямс была робкой женщиной. Она словно витала
в облаках, ее карие, как у куколки, глаза, длинные темные волосы,
колоколообразные рукава ее платьев, отделанные рюшами, замшевые ботиночки,
воротнички как у Питера Пэна, все это говорили о том, что у этой женщины
детство было богато насыщено фантазиями. И в самом деле, Роберта Вильямс в
детстве очень много мечтала, куда больше чем остальные дети в ее возрасте.
Она часто рисовала себе картины, в которых она оказывалась в необычных
ситуациях. Ночью она лежала в постели и воображала себе "фильмы", как она
их называла. То пираты похищали ее, и она должна была придумывать планы
своего спасения, часто заканчивающиеся стремительным бегством. То она
представляла себя в древней Греции. Она была переполнена событиями,
которые будто бы с ней случались.
Дочь скромного сельскохозяйственного инспектора в Южной Калифорнии, она
была болезненно стеснительной, и относительная изоляция от ее деревенского
дома только усиливала это. "Я никогда не нравилась сама себе", -
вспоминала она потом, - "Я всегда хотела быть кем- нибудь еще". Она
чувствовала, что родители больше уделяют внимания ее младшему брату,
который страдал эпилепсией, но для нее было развлечением рассказывать
истории, которые очаровывали ее родителей и приводили в восторг ее брата,
принимавшего их за чистую монету. По мере того, как она становилась старше
и ее жизнь все больше вливалась во взрослый окружающий мир, "все это
пришлось выбросить в окно", как она говорила. Когда она и Кен поженились,
она пассивно смотрела, как он зарабатывает средства к их существованию.
Она чувствовала себя настолько стеснительной, "что она с трудом могла
сделать телефонный звонок". Придумывание историй было похоронено.
Затем, в один из вечеров, когда Кен принес домой компьютерный терминал,
он позвал Роберту чтобы показать ей программу, которую кто-то принес на
мэйнфрейм IBM. Он как раз подсоединился к хосту с этого терминала.
"Посмотри, Роберта", - позвал он, сидя на полу, застланном зеленым ковром
в свободной спальне, где стоял терминал, - "Посмотри какая интересная
игра".
Роберта не хотела ни смотреть на нее, ни тем более играть. Прежде
всего, ей не очень нравились игры. Во-вторых, игра была на компьютере.
Хотя большинство своей жизни Кен потратил на работу с компьютерами, для
Роберты они все еще оставались недружелюбными и непонятными созданиями. Но
Кен настаивал, и в конце концов он заставил ее сесть за терминал, для того
чтобы просто посмотреть, про что была игра. И вот что она увидела:
ВЫ СТОИТЕ В КОНЦЕ ДОРОГИ ПЕРЕД НЕБОЛЬШИМ ЗДАНИЕМ ИЗ КИРПИЧА.
ВОКРУГ ВАС ЛЕС. НЕБОЛЬШОЙ РУЧЕЙ ВЫТЕКАЕТ ИЗ ЗДАНИЯ И ВТЕКАЕТ В
ОВРАГ.
Это было "Приключение (Adventure)," - игра, которую написал хакер из
Стэнфордской Лаборатории ИИ, по имени Дон Вудс. Игра, была похожа на
произведения Толкиена, которая погружала хакеров и пользователей в
волшебный мир подземелий. И после того как Роберта на пробу набрала на
клавиатуре GO EAST (ИДТИ НА ВОСТОК) она осознала, что игра захватила ее
полностью и бесповоротно. "Я не могла остановиться. Это была какая-то
болезненная тяга, я начинала играть и не могла оторваться. У меня был
маленький ребенок - Крис, ему было восемь месяцев, и я совсем не обращала
на него никакого внимания. Я не хотела, чтобы меня отрывали от игры, я
даже не могла остановиться, чтобы приготовить обед". Она ничем не хотела
заниматься, кроме как догадаться, как дойти до Обрыва Витта или как обойти
чертову змею, для того чтобы взять гигантские раковины. А потом она сидела
в постели и думала: "Чего я не сделала? Что мне еще надо сделать?
Почему я не могу открыть эту дурацкую раковину? Что внутри нее?"
По началу Кен тоже принимал участие, но он вскоре потерял интерес.
Роберта думала, что это связано с тем, что Кену не нравилось когда
"Приключение" начинало печатать саркастические реплики. Вы могли набрать
УБИТЬ ДРАКОНА, и машина печатала в ответ: "ЧЕМ? ГОЛЫМИ РУКАМИ?" И если вы
не выходили из себя, то вам не стоило придавать этому большого значения.
Вы тоже могли съехидничать в адрес машины, просто сказав ей "ДА". На что
она печатала в ответ: ВЫ УБИЛИ ДРАКОНА ГОЛЫМИ РУКАМИ И ВОТ ОН ЛЕЖИТ
МЕРТВЫЙ У ВАШИХ НОГ. Вы убили дракона!
Вы могли идти дальше. Роберта методично проходила игру, тщательно
рисовала карты и предвкушала то, что ждет ее дальше. Кен удивлялся тому,
что когда-то Роберта не могла обращаться с компьютерами, а теперь ее
невозможно отогнать от терминала. В конце концов, после месяца напряженных
размышлений о троллях, топорах, туманных пещерах и гигантских залах,
Роберта дошла до конца "Приключения". Она начала безрезультатно искать
другие игры подобные этой.
Затем Кен купил Apple. Несмотря на свой, только что прорезавшийся
интерес к компьютерам, Роберта была не сильно взволнована приобретением,
которое стоило две тысячи долларов. Она сказала Кену, что если он так
сильно его хотел, то пусть хотя бы попытается заработать денег с его
помощью. Это полностью совпадало с тем, чем он хотел заниматься, а именно
- писать компилятор FORTRAN для Apple и продавать его за кучу денег
технарям, которые хотели иметь Инструмент для изготовления другого
инструмента. Он нанял пятерых программистов по совместительству, которые
должны были помочь ему в работе над компилятором. Дом Кена, типичный дом в
городке Сими Уоллей (Simi Valley), с четырьмя спальнями и с участком в две
тысячи квадратных футов, стал главным офисом проекта FORTRAN.
Тем временем Роберта узнала, что для Apple есть несколько игр, подобных
"Приключению". Роберта купила несколько штук в магазине рядом с Нортриджем
в Долине Сан- Фернандо, и обнаружила, что они для нее слишком легки. Она
хотела, чтобы ее воображение, которое снова у нее проснулось, работало
также как и раньше. И вот, она начала делать наброски своей собственной
игры.
Она писала историю о "таинственном доме", и о вещах, которые в нем
происходили. История во многом была похожа на "Десять негритят"
Агаты Кристи, другим источником вдохновения служила для нее игра
"Улика" ("Clue"). Вместо того, чтобы просто искать сокровища (как в
"Приключении"), в этой игре надо было заниматься расследованием.
Роберта писала историю в точности так же, как она записывала карту во
время своих игр. Вдоль пути она расставляла головоломки, персонажей,
события и особые отметки. По истечении пары недель у нее на руках была
стопа бумаг с картами, развилками, поворотами и изгибами сюжета, и она
плюхнула всю стопку на стол перед Кеном и выпалила: "Посмотри, что я
сделала!"
Кен сказал, что ее маленькая стопка выглядит просто замечательно, но
она должна с ней еще позаниматься и закончить над ней работать. Пока еще
никто не собирался в массовом порядке использовать компьютер как машину
для игр. Они предназначались для работы инженеров, которые хотели
разобраться в том, как с ее помощью можно будет разводить схемы или решать
кубические экспоненциальные уравнения.
Спустя немного времени, Кен и Роберта были в Доме Планка в Долине.
Дом Планка был мясным рестораном, который был внутри отделан красным
деревом. Кен слушал, что говорит ему его утонченная жена, об игре в
которой вы находитесь в старинном доме в Викторианском стиле, в котором,
одного за другим, убивают ваших друзей. Она описала несколько
затруднительных положений и рассказала о секретном проходе. Постепенно
идея игры начала нравиться Кену. У Кена обычно был нюх на деньги, и он уже
было начал прикидывать: удастся ли в этом случае просто заработать "на
хлеб" или же получиться съездить на Таити или купить новую мебель.
"Выглядит неплохо", - сказал он ей, "но для того чтобы это
действительно продавалось нужно кое-что еще. Иной угол. Несколько иной
угол зрения - то, чем будет отличаться твоя игра от того, что уже есть".
Так оно и случилось, Роберте потом пришло в голову, что было бы
здорово, если бы ее приключенческая игра сопровождалась картинками на
экране компьютера. Вместо того, чтобы читать описание обстановки, вы могли
видеть где вы находитесь. Она не имела представления о том, возможно ли
это сделать на Apple или любом другом компьютере. И как можно было бы
создать картинку внутри компьютера?
Кен подумал, что им стоит попробовать.
Ему вовремя подвернулось под руку устройство под названием VersaWriter
- его только что начали выпускать. Это был планшет, на котором можно было
рисовать, а он переносил все нарисованные фигуры в компьютер Apple. Но
рисовать аккуратно с его помощью не получалось, а пишущим механизмом было
сложно управлять, потому что он был больше всего похож на громоздкое
основание от настольной лампы. Но что было хуже всего - он стоил две
тысячи долларов. Кен и Роберта решили рискнуть и действовать наобум. Затем
Кен перепрограммировал планшет так, что с его помощью у Роберты началось
что-то получаться. В итоге ей удалось создать несколько дюжин черно-белых
картинок комнат внутри таинственного дома, люди на которых были нарисованы
чуть лучше, чем на карандашном наброске.
Затем Кен закодировал логику игры и упаковал все семьдесят картинок на
один гибкий диск. Это была задача, считавшаяся невыполнимой для любого
программиста, который был хоть немного знаком с Apple. Секрет был в том,
что картинки не хранились в виде полных экранов, вместо этого
использовались команды ассемблера, с помощью которых записывались только
координаты начальных и конечных точек линий в каждой картинке, и по мере
необходимости компьютер отрисовывал линию за линией, и сцену за сценой.
Это был завораживающий программный "бамминг", который характеризовал Кена
как человека способного заниматься элитным хакерством. Вся работа отняла
примерно месяц.


* * *


Кен забросил свой проект с ФОРТРАНом и принес игру в компанию
Programma, которая занималась распространением программного обеспечения.
Это был самый большой распространитель программного обеспечения для Apple
в мире. В начале 1980 годов, это почти ни о чем не говорило. Они продавали
некоторое количество программ с именами типа "Biorhythm," "Nude Lady,"
"Vegas Style Keno," "State Capitals," и "Apple Flyswatter." Большинство
игр было написано на BASIC (в отличие от более быстрого языка ассемблера)
и с их помощью мог развлекаться только маленький ребенок или человек,
которому нравилась сама идея игры на компьютере. Но последних было
достаточно, и оборот компании Programma составлял $150,000 в месяц.
Людям из Programma понравился "Загадочный Дом". Их взорам предстала
игра, подобная "приключению", которая была хорошо спланирована, написана
на ассемблере, выделялась из общего ряда и имела графику.
Тот факт, что картинки были черно-белыми и были больше похожи на то,
что рисовал юный Д. Дж. Вильямс (которому к этому времени исполнилось
шесть) был неважен. Главное было в том, что до них никто не делал ничего
подобного. Они предложили Кену 25 процентов отчислений с каждой проданной
копии, цена которой должна была составлять $12 долларов, и заверили его,
что они смогут продать пять сотен копий в месяц. В течение шести месяцев,
из расчета три доллара с каждой копии это составило бы $9,000. Это было
почти в два раза больше чем Кену обещали за компилятор ФОРТРАНа, до того,
как он поделил проект между пятью программистами. И все эти деньги должны
быть заработаны при помощи этой незамысловатой игры, которую придумала
Роберта.
Кен Вильямс также собирался продать игру самой Aplle Computer. Он
послал образец, но прождав больше месяца, так и не получил ответа (Apple к
этому моменту стала компанией с неповоротливым бюрократическим аппаратом.
Примерно через год, она написала им ответ, в котором говорилось: "Да,
может быть мы, и рассмотрим вопрос о ее покупке". Но это все говорило не
столько о качестве "Таинственного Дома", сколько характеризовало то, чем
стала Apple).
Кен и Роберта не стали принимать предложение компании Programma. Они
хотели получить все деньги. Почему бы не начать продавать ее независимо? А
если ничего не выйдет, то вот тогда они и обратятся к ним.
После этого Вильямсы начали показывать "Таинственный Дом" по всем
компьютерным магазинам в их районе. Персонал в магазинах поначалу
относился к этой затее с недоверием, но спустя некоторое время все эти
новые компьютерные фанатики, опьяненные силой, которую им давали их новые
Apple, Radio Shack TRS-80 и Commodore PET начали ее продавать. После того
как игра Роберты загружалась и показывала на экране картинку в высоком
разрешении, изображавшую старый дом, сильно отличавшуюся от неуклюжих
квадратных картинок в низком разрешении, то люди в магазине спрашивали
Кена, как ему удалось это сделать. После нескольких таких визитов, Кен и
Роберта поняли, что они, таким образом, сумеют зарабатывать от одной до
двух тысяч долларов за месяц.
Следующим шагом была реклама продукта в журнале. Но по мере того как
они этим занялись, они сообразили, а почему бы собственно не предложить
еще пару игр, и почему бы не начать вести дела так, как их ведет настоящая
компания? Для нее у них уже было придумано имя:
On-Line Systems, это было название которое Кен использовал в своих
мечтах о компании, которая будет продавать обеспечение. Это была идея о
создании респектабельного бизнеса программного обеспечения для компьютеров
Apple. Практически то же самое, с чем он сталкивался во время
консультирования для онлайновых компьютерных фирм. Кен пришел к своему
другу, и предложим ему стать первым внештатным программистом. Чтобы
заработать денег, друг написал простую черно-белую "стрелялку" под
названием "Skeet Shoot". Они напечатали несколько рекламных флаеров и
листов документации, не горя желанием выкладывать сто долларов за
пользование офсетной печатью. Роберта вырезала индивидуальные письма из
журналов и несла получившийся "мастер-макет" в ближайшую копи-точку для
размножения. На копиях вырезанное было окружено тонкой окантовкой из
линий, что предательски выдавало способ их изготовления, но они старались
сэкономить, потому что у них уже ушло пятьсот долларов. И вообще такая
форма поставки в те дни считалась самой лучшей. Это был компьютерный мир,
где упаковка была не так важна. Что имело цену - это то волшебство,
которое происходило, когда все биты и байты правильно выстраивались друг
за другом. Маркетинг был делом второстепенным.
На "Таинственный Дом", или "приключение в высоком разрешении #1", была
установлена цена в $24.95. Кен и Роберта, полные оптимизма, купили целую
коробку с сотней пустых дисков в ближайшем к ним магазине Rainbow
Computing. Разослав флаеры в компьютерные магазины и разместив рекламу в
майском выпуске журнала MICRO, со скрипом заплатив за это двести долларов,
они принялись ждать. Первого мая у них зазвонил телефон, затем был
небольшой перерыв и он зазвонил опять. И начиная с этого момента, он
трезвонил не переставая. Кен и Роберта могли по пальцам пересчитать
промежутки времени, когда телефон молчал.
За май Кен с Робертой заработали одиннадцать тысяч долларов. В июне их
доход составил уже двадцать тысяч долларов, в июле - тридцать.
Дом в Сими Уоллей стал машиной производящей деньги. Кен каждый день
уходил на работу в Financial Decisions, где он занимался программированием
за сорок две тысячи долларов в год, а Роберта сидела дома, занимаясь
копированием дисков и раскладыванием их вместе с флаерами и документацией
в герметичные пакетики с защелкой.
При этом, ей надо было успевать присматривать за детьми и раскладывать
программы по коробкам, прибирать дом и отсылать программы по UPS. Ночью
Роберта занималась придумыванием сюжета для новой и более длинной
приключенческой игры, также основанной на сказочном фольклоре.
Каждые несколько минут звонил телефон и весьма вероятно, что звонивший
был готов умереть, пока ему не подскажут, как выбраться из абсолютно
безвыходной ситуации в "Таинственном Доме". Люди, которые звонили по
телефону, указанному во флаере, лежавшем в пакетике с игрой, были
полностью уверены в том, что On-Line является очень большой компанией, и
они поначалу не могли поверить своей удаче, что им повезло связаться с
настоящим автором программы. "Я действительно разговариваю с человеком,
который написал игру?" - "Да!". И стоя прямо на кухне, Роберта давала им
подсказку. Она никогда не давала прямого ответа: для нее тоже было
удовольствием немного размяться и поболтать со звонившими. Энергетика игры
разносилась как зараза.
Люди, играя на компьютере, превращались в лунатиков.
Кен Вильямс по-прежнему занимался работой на полный рабочий день в
Financial Decisions, разрабатывая для них сложную финансовую систему и
возглавляя департамент обработки данных. Ночью, он работал на Apple,
занимаясь хаканьем новой системы, написанной на машинном языке, для новой
приключенческой игры Роберты. По уикэндам, Кен обходил все компьютерные
магазины. Постепенно он понял, что программный бизнес будет отнимать у
него все его время.
Роберта считала, что по мере того как размышления ее мужа над тем,
увольняться ли ему с его работы или нет, будут обретать более конкретные
формы, то они смогут выполнить свое желание переехать куда-нибудь в глушь.
Ее родители жили в горах Йосемайт, рядом с небольшим городом Окхарст, и
это было еще более спокойное и тихое место, чем то, в котором она выросла
и которое часто вспоминала. Она думала, что там было бы хорошо их детям. И
вот, однажды, они решились. "Я собираюсь переехать в горы", сказал Кен
удивившемуся Дику Сандерланду на одной из вечеринок в фирме. Дик и Кен
находились в комнате, в стороне от общего шума, и Кен сказал: "Мне уже
двадцать пять лет, и благодаря Apple, теперь стало возможным осуществление
моей мечты: жить в лесу, в бревенчатом домике и писать программы".
Кен и Роберта купили первый дом, который им подвернулся. В нем было три
спальных комнаты. Это был грубовато срубленный дом в виде буквы "A",
стоявший на Мадж Рэнч Роуд за Коарзголд в Калифорнии.
К тому времени они завершили игру Роберты "Колдун и Принцесса". Она
была в два раза длиннее чем "Таинственный Дом", и, благодаря
усовершенствованиям Кена в самой программе, работала гораздо быстрее. Кен
писал на ассемблере новый интерпретатор для создания приключенческих игр.
Он называл его ADL или Adventure Development Language. В новом
"приключении в высоком разрешении #2" было свыше ста пятидесяти картинок.
Кен придумал вспомогательные процедуры, которые позволяли Роберте вводить
в компьютер картинки также легко, как если бы она рисовала их при помощи
обычного планшета. На этот раз картинки были цветными; Кен использовал
способ под названием "dithering", с помощью которого он смешивал точку за
точкой все шесть цветов, доступных на Apple. Смешивая цвета, он получал 21
цвет. Он делал на Apple такое, что никогда не приходило в голову Возняку.
Он творил волшебство.
Единственной сложной задачей в игре была первая головоломка, где
искатель приключений в своем длинном путешествии в освобождении Принцессы
Серении, по имени Присцилла из под власти Колдуна Гарлина, должен был
преодолеть змею. Ответ на нее не был очевиден: вам надо было поднять
камень и использовать ее для того чтобы убить змею, но до того момента как
вы могли подобрать камень (или, по крайней мере, то что на него было
похоже), вас кусал скорпион и вы умирали от укуса. Большинство людей
начинало биться головой об стену после третьего или четвертого раза. В
конце концов, после бесконечных и бесплодных попыток, искатели приключений
звонили на кухню Роберте в Коарзголд (а местные жители, иногда звонили
даже в шесть часов утра по калифорнийскому времени). После этого On-Line
даже начала поставлять в стандартной поставке подсказку для решения этой
задачи.

Но вне зависимости от сложностей со змеей "Колдун и Принцесса" были
проданы в количестве свыше 60,000 копий по $32.95 за штуку. Кен и Роберта
сидели в горячей ванне, которую они купили, не веря в происходящее, и
спрашивая друг друга: "Неужели это правда?".
Первого декабря этого же года, после того как бизнес уже изменил их
жизнь, позволил приобрести дом, и сделал их поднимающимися звездами в мире
Apple, они перенесли свои занятия из дома в двухэтажное здание в Окхарсте,
семь милей вверх по дороге 41. По соседству жил религиозный миссионер,
который без успеха пытался заманить Литтл Ричарда на национальный тур со
своими проповедями, и они могли слышать через тонкие стены, как он
ругается.
В начале 1981 года, менее чем через год, после того как компания
начинала с флоппи- дисков и рекламой за $150 в маленьком журнале, Роберта
описала происходящее в своем письме в другой небольшой журнал: "Мы открыли
офис первого декабря 1980 года и взяли на работу первого служащего с тем,
чтобы он помогал нам с доставкой и отвечал на телефонные звонки. Через две
недели, мы наняли еще одного, чтобы он помогал ему. В ту же неделю мы
наняли первого программиста, а потом нам понадобился еще один. Наш бизнес
рос скачками и рывками, но казалось, что ему не будет конца.
конец 14-й главы.

Хакинг | Главная | Содержание